Norseman-2015

Родившись в конце декабря, я с детства любил холод. Мое время года – зима, спорт – лыжи, отпуск -- за Полярным кругом. По той же логике страна моей мечты – Норвегия, которую я люблю за открытость природе, суровую погоду и дух первооткрывателей. И конечно, только в Норвегии могли классический триатлон Ironman поместить в экстремальные природные условия: плыть те же 3,8км, но в ледяной воде Эйфьорда, напитанной талыми водами окрестных ледников, ехать на велосипеде те же 180км, но по самому большому в Европе горному плато Хардангервидда, с сильными ветрами и перепадами температуры до нуля даже летом, и наконец, бежать те же 42км – но в гору, с финишем на заснеженной вершине Гаустатоппен. Так родился экстремальный триатлон Norseman (произносится Норшеман), куда каждый год хотят попасть тысячи спортсменов, но в лотерею отбирают лишь 300. Ограничение продиктовано соображениями безопасности, а также тем, что старт это некоммерческий, его проводят силами энтузиастов и волонтеров, и многотысячные фестивали франшизы Ironman в этом отдаленном, девственно чистом уголке Норвегии были бы явно неуместны. В прошлом году мне посчастливилось получить пресс-слот на этот старт, и теперь я был тут, вместе с тремястами спартанцами и их командами поддержки (наличие машины сопровождения, а также сопровождающего на последнем этапе, восхождении на вершину, является обязательным условием участия). 

…Я сотни раз мысленно представлял эту секунду: 4.50 утра, хмурый рассвет, черные скалы, я стою у открытой кормовой аппарели парома, готовый прыгнуть в холодные воды Эйфьорда и начать 13-часовое путешествие к горной вершине в 226км к востоку. Но все равно, когда этот момент наступил, стоя на краю в ледяном гидрокостюме, облитый из шланга забортной водой, чтобы привыкнуть к холоду, я дрожал – не столько от озноба, сколько от предвкушения. Собственно, это единственный решающий момент в гонке: сказать себе «я готов» и шагнуть в воду. Наверное, так же умирают: надо сказать себе, что впереди лежит огромный, неведомый мир, и сделать шаг в неизвестность. 

Дальше было все просто: прыжок, шок от холодной воды, когда спирает дыхание, стартовый гудок парома и начало самого прекрасного в моей жизни безумия. В этот раз из-за небывало холодного лета в Скандинавии и позднего таяния снега вода во фьорде была на 3-4 градуса холоднее обычного – на месте старта намеряли всего лишь 10 градусов. Из-за этого организаторы приняли непростое решение сократить плавательный этап с 4 до 2км, поскольку медленным пловцам нахождение в такой воде более 2 часов опасно для жизни. Но и 2км (мой Полар намерял 2300) в 10-градусной воде хватило, чтобы у меня скрючило пальцы ладони, а как знает любой пловец, грести кулаком практически невозможно. Затем свело икроножную мышцу, пришлось тянуть ступню на себя, и нога из ласты превратилась в тормоз. Но вода была чистой, прозрачной, едва соленой – разбавленной десятками речушек и водопадов, и плылось в ней на удивление спокойно, хотя и непривычно медленно. На месте выхода на берегу издалека был виден костер, над водой тянулся дым. Наконец, стало видно дно, началась зона прибоя с водорослями, и сильные руки волонтеров подхватили меня и помогли встать на ноги. 

Настоящий отходняк начался в транзитке. В воде организм, попав в экстремальный холод, отключает от теплоснабжения конечности и переводит всю энергию на жизненно важные органы. А на суше холодная кровь из рук и ног идет обратно в тело, и тебя начинает колотить по-настоящему. Но тут приходит на помощь твой саппорт, дает горячий чай, растирает полотенцем, помогает переодеться во все сухое. Менее 10 минут – и я на велоэтапе. Поскольку медленное плавание поставило меня в самый конец гонки, задача – обогнать 100 человек на велосипеде и 50 на беге, чтобы попасть в первые 160 финишеров и получить черную майку Норшемана.

Первые 30км – подъем от моря на высоту 1300м, к плато Хардангервидда. Дорога идет через несколько тоннелей и серпантинов, но если тоннель слишком длинный и крутой (возле Эйфьорда таких несколько, в т.ч. безумные тоннели-серпантины с уклоном до 12%), то в объезд пробита в скалах отдельная велодорожка. Вокруг теснятся головокружительные скалы, с которых срываются стометровые водопады. Наконец, мы выходим на плато: это бескрайняя арктическая пустыня без растительности, каменная тундра, среди которой раскиданы озера и снежники. Еще в июне эта дорога была завалена снегом, и теперь по краям кое-где остались слоеные пироги снега высотой в человеческий рост. Температура, как сказали мне потом, падала там до 3 градусов, но сильного ветра не было, и в утепленной длинной велоформе холод почти не чувствовался. Зато ошеломляющий лунный пейзаж давал новые силы, педали крутились легко, и я постепенно обгонял участника за участником. 

Если на стартовых серпантинах караван машин сопровождения с трудом пробивается сквозь тоннели, то наверху пелотон растягивается, и командам поддержки разрешено оказывать помощь гонщикам. Меня ждут в условленных местах и кормят из термосов горячей пищей – овсяный отвар с порошком-изотоником (на будущее, думаю, лучше было бы с вареньем) и куриный бульон с вермишелью. Дорога живет своей жизнью, словно на профессиональной велогонке, машины следуют за своими гонщиками или заранее едут вперед, чтобы припарковаться на обочине. (Одно из жестких правил гонки – колеса припаркованной машины не должны быть на асфальте дороги, и нельзя оказывать помощь из движущегося автомобиля, за нарушение – дисквалификация на месте). За курортом Гейло, где стоит авангардная протестантская церковь в форме татлинской спирали, дорога спустилась в кустарниковую тундру, где росла карликовая береза, ива, сосна, ручьи разливались в болотца. Стало жарко, но переодеваться в легкое я не стал, зная, что впереди еще одна верхняя тундра. Один за другим последовали 4 подъема по 400-500м каждый, на которых я выполнял свой план по обгонам. На равнине набрать хороший ход и обогнать соперников не удавалось из-за неправильной посадки: в последние недели я экспериментировал с выносом руля и вылетом седла, и в результате накануне подобрал неудачный вариант, где я сел слишком коротко, подоткнув локти под себя, так что от неудобного хвата еще на неделю получил тенденит в кистях. По уму, конечно, посадку надо выставлять в лаборатории и прикатывать месяцами, так что тут был чистый провал в планировании, стоивший мне, думаю, до получаса времени. Зато подъемы были все мои.))

Последний из них, самый крутой, к дамбе у Иммингфьелля, был расписан граффити и забит кричащими и дудящими болельщиками, как заправский Альп д’Юэз, что давало еще сил. Затем была еще одна верхняя тундра, поросшая мхами и стлаником, в окружении горных вершин, и наконец, заключительный 30-километровый спуск в долину Тессунгдален, где на длинных выкатах скорость доходила до 80 км/ч. В отличие от остальных 150км трассы, асфальт тут был разбит, и пару раз на скорости я влетал в приличные ямы, где почти наверняка пробил бы камерные покрышки – но был на карбоновых колесах Zipp 404 и трубках Conti, которые безропотно снесли эти удары. 

Приехав во вторую транзитку, я не обнаружил свой саппорт. Собственно, я не обнаружил там ничего: команда поддержки должна приехать заранее и заложить туда вещи. 5-7 минут ожидания и наблюдения за тем, как те, кого ты с риском обгонял на спуске, ставят свой велосипед и уходят на бег, и наконец, появляется моя команда, задержавшаяся на забитой парковке. Одеваюсь в беговое, совершаю первый и единственный за всю гонку визит в туалет (ставлю себе пятерку за water management, за всю гонку выпил и выпотел больше 7 литров жидкости, не пустив ее ниже пояса)) и выхожу на беговой этап. Организаторы показывают счетчик с надписью 125й. Это значит, что я с большой долей вероятности попадаю в 160 и в черную майку, но расслабляться рано, впереди марафон с финишем на горе.

Начинаю бежать по 4:30 мин/км по плоскому рельефу вдоль озера, продолжаю обгонять, теперь пью только изотоник и колу. Через 10 км впереди встает величественная гора Гаустатоппен, покрытая снегом, с радиовышкой на вершине, которая то и дело скрывается за облаками. Предстоящие 2 км по вертикали не так пугают, как вдохновляют: тяжело будет не одному тебе, это шанс обогнать еще соперников.

Темп удается удерживать тот же, сменяются двухкилометровые отсечки, позади полумарафон за 1ч 40 мин. На отметке 25км первый пункт питания, где среди прочего дают арбузы. По опыту длинных гонок я знаю, что лучше нет питания для марафона: одновременно жидкость, еда и моментальная фруктоза – и запихиваю в себя несколько кусков. Начинается великая и ужасная Zombie Hill, асфальтовый серпантин в гору, длиной 7км и с набором высоты больше 1000м – т.е. средний градиент около 15%. Тут практически все переходят на шаг в сопровождении своего саппорта, но мне удается бежать. Вспомнился опыт горных марафонов, что я много лет бегал в Альпах, ни разу не переходя в них на шаг. (Забегая вперед, скажу, что это был самый удачный отрезок гонки, который я прошел практически в одном темпе с победителем норвежцем Аланом Ховдой; а также стартовый 30-километровый подъем на велосипеде я проехал почти с тем же временем, что у него – но в остальном я проиграл лидерам целую вечность). На Зомби-хилл я обгоняю еще человек 20, и к заветной отсечке на 32-м километре, где решается, попадаешь ли ты в первые 160 и пускать ли тебя на гору или заворачивать на более легкий маршрут, я уже 77й. Задача по обгонам 100+50 выполнена, теперь остается всего лишь финишировать. 

Высота уже более 1000м, температура 7-8 градусов, дует ледяной ветер, а я в одной легкой майке. Маршалы смотря на мои закоченевшие руки и сомневаются, пускать ли меня на гору без одежды – но тут, как deus ex machina, появляется мой помощник Миша с шапкой и ветровкой, я утепляюсь, и мы продолжаем путь. Еще 5 км среди альпийских лугов, и вот, наконец, заветная калитка, отмечающая вход на горную тропу к вершине. У нас проверяют рюкзаки, в которых должен быть базовый набор для выживания – еда, питье, одежда, налобный фонарь, телефон – и выпускают на маршрут.

Эти заключительные 5 км с набором высоты 1000м дались мне тяжелее всего. Кажется, что дело сделано, и мотивация ослабевает, но надо карабкаться вверх, выталкивая тело с каждым шагом по скалам и каменистым осыпям. Навстречу спускаются туристы и подбадривают нас, иногда легко сбегает вниз кто-то из финишировавших часом ранее -- киборги, не чувствующие своих мышц. Мы пропускаем четыре пары спортсменов со своим саппортом и сами догоняем немецкую пару – муж и сопровождающая его жена, где женщина села и не может идти дальше. По правилам такой спортсмен должен дождаться следующей пары, чтобы не идти в одиночку, и мы продолжаем путь втроем. 

Дорога занимает уже час, а вершина над головой все никак не приближается, и тропа забирает все круче. И вот, наконец, последние ступени, вырубленные в камне, знакомые по видео прошлых лет, которые я пересматривал несчетное количество раз, представлял в мыслях и видел во сне, табло с цифрами 13ч. 16 мин, финальный писк электронного чипа – и я падаю на колени и прикладываюсь лбом к финишному коврику, как паломник, пришедший к святыне. Усталости нет, только чувство радости, восхищения и благодарности судьбе, горе, Норвегии, организаторам, соперникам, собственным ногам и главное -- мирозданию за вид, открывающийся с вершины: тундра в пятнах солнца и снега, ледяные озера, соседние вершины и голубые ледники на многие десятки километров вокруг. С севера надвигались черные тучи, закрывая окрестность серыми штрихами дождя. 

На плечи мне накидывают одеяло, дают чашку мясной похлебки с ломтем серого хлеба, а я все сижу на камне и не могу налюбоваться видом и надышаться ветром. А между тем ветер крепчает до штормового, начинается дождь, и я, переодевшись, иду в тоннель, ведущий внутрь горы, к подъемнику. Спускаться вниз бегом, как киборги из первой тридцатки, я не могу, ноги уже не слушаются. Подъемник оказывается шахтерской клетью, ползущей по штольне, вырубленной в горе под углом в 45 градусов. Затем надо пересаживаться в вагонетку, идущую уже горизонтально по слабо освещенному штреку, где с потолка и стен течет вода. Она превращается в ручей, покрывающий рельсы, вагонетка едет по воде, словно поезд в «Унесенных призраками» Миядзаки, и эта волшебная поездка кажется самым подходящим завершением чудесного сна длиной в целый день. Наконец, тоннель выводит к свету, мы с группой триатлетов кое-как, бочком, на заклинивших ногах спускаемся с лестницы и выходим под холодный ливень на середине горы. Где-то рядом бренчат колокольцами овцы, а внизу простирается лента дороги, по которой все идут вереницей люди к заветной калитке.

Затем было долгое возвращение в гостиницу в уснувшем курортном городке Рюкан, ужин в китайском ресторане, где от усталости кусок не лез в горло, а наутро – награждение и общее фото на фоне горы; затем была длинная, в 5000км, дорога через всю прекрасную Норвегию, фьорды и перевалы, через Лофотенские острова и ледники Финнмарка, через финскую Лапландию, леса провинции Кайну и озера Саймаа, через Петербург, Валдай и парализованную ремонтом трассу М10 – в полупустую августовскую Москву. Норшеман останется в памяти как, наверное, лучшая гонка в жизни, где целью было не выиграть, а финишировать, где человек максимально приближен к природе и стихиям в осознании пределов собственного тела, где Норвегия раскрывается во всей своей первозданной мощи и красоте. Я еще больше полюбил эту страну, ее природу и людей и бесконечно благодарен организаторам гонки (которые, кстати, сами за неделю до основного старта прошли полную дистанцию триатлона и по праву носят черные майки). Я уже снова хотел бы вернуться и пройти все шаг за шагом – от прыжка в Эйфьорд до последнего подъема на Гаусту, но наверное, надо быть честным и дать шанс другим пройти этот путь. Я буду пытаться попасть на другие экстремальные триатлоны той же серии – на Swissman в Швейцарии и на Celtman в Шотландии, но моей первой любовью все равно останется Norseman.

Если кому-то интересна моя подготовка, то она была самой обыкновенной, основанной на принципе разумной достаточности. У меня за плечами 15 лет марафонов и многодневных гонок в лыжах, беге, велоспорте и триатлоне, и я знал, что достаточно будет выйти на свой привычный функциональный уровень и не заморачиваться с объемами и специальными тренировками. Плана у меня не было, тренера тоже, я тренировался по возможности и самочувствию, пытаясь урвать каждый час в перегруженные работой весну и лето, благо живу в самом спортивном районе Москвы, в Крылатском. На майские я провел мини-сбор на любимом Кипре, каждый день плавал и проезжал 100-120км по рельефу, затем тренировался в Москве, но без фанатизма: ни разу не проезжал больше 100 и не пробегал больше 20км -- хотя почти каждую велотренировку заканчивал 5-10км бега. Стартовал в двух местных триатлонах, спринте в Крылатском и олимпийке в Бронницах, финишировал соответственно 3м и 4м в своей группе. Еще меня весь сезон мучили травмы – хронический тенденит обоих ахиллов, бурсит в оперированном плече, остеохондроз поясничного отдела позвоночника, так что я все лето провел на уколах, физиотерапии, ЛФК и массаже, но накануне гонки все болячки чудесным образом отступили, как на войне, и пока не возвращаются.

Думаю, что главное в таком старте – не объемы, а психологическая готовность и уверенность в своих силах. И еще важно отдохнуть, не перегореть перед гонкой. Я даже поспал перед стартом, хотя подъем был в 2.30 утра, не нервничал на пароме и всю дорогу старался общаться с природой и получать удовольствие. Мне это удалось, а ведь это главное, для чего мы занимаемся спортом, не так ли? Спасибо моему верному спутнику и помощнику на гонке Михаил Житеневу, Татьяне Ивашко за прекрасные фото и за кашу с бульоном и всем, кто прочел этот опус до конца.

(Отчет взял с фейсбука, собственно, там же и фото https://www.facebook.com/sergei.medvedev3/media_set?set=a.10207865904473833.1073741836.1482338813&type=3&notif_t=like